Морис Дрюон. Узница Шато-Гайара (Проклятые короли-2)

Прочитало: 1 356

◴ 5 мин.

Морис Дрюон. Узница Шато-Гайара. Скачать — Людовик X Сварливый

Во вторую книгу серии обычно куда легче «въезжать». Персонажи уже более-менее знакомы, подоплека событий ясна, в конфликтах мы уже разобрались и даже выбрали себе сторону. «Узница Шато-Гайара» полностью подтверждает данное правило. Произведение фактически и не воспринимается как самостоятельное. Рассказ просто продолжается с того самого места, на котором рассказчик остановился в прошлый раз. Король умер? Велика беда, да здравствует король!

Но беда для Франции действительно велика. Именно со смерти Филиппа IV и с восхождением на трон Людовика X страна покатилась по наклонной. Заведенные Железным королем порядки еще не укрепились, не укоренились в государстве. Да и государство само по себе только-только начало формироваться. Едва-едва были задушены феодальные вольности, введена единая монета, начала выстраиваться вертикаль власти. За новыми порядками стоял министр прежнего короля Мариньи. Феодальную оппозицию возглавил брат покойного короля Карл Валуа. Конфликт этих двух главнейших деятелей царствования и становится основной темой второй части «Проклятых королей».

Параллельно продолжается история принцесс-прелюбодеек. Но одна из принцесс формально теперь королева Франции. Хоть и сидит на хлебе и воде в замке Шато-Гайар. Собственно, королева Маргарита и дала название книге. Честолюбивая бабенка, никак не желает дать свободу мужу. Особенно после того, как тот стал королем, автоматически произведя и ее в королевы. И что с ней прикажете делать?

Любопытно вот что. Казалось бы, темное средневековье, грубые нравы, но если задуматься? Что делал с надоевшими женами, скажем Генрих VIII Тюдор? Или Иван Васильевич Грозный? Заметим, в куда более якобы просвещенном XVI веке. Правильно — или в монастырь, или на плаху. Всё очень просто. И нет вам никаких формальностей с разводом. «Бритвой по горлу — и в колодец».

Куда хуже пришлось Людовику X. Развестись? Оказывается, нет достаточных оснований. Ишь ты, у них как в советских ЗАГСах. В принципе при ручном папе римском провернуть операцию можно, но в данный момент в католическом мире не было не только ручного французского папы, вообще никакого не было. И это еще одна историческая интрига романа. Автор понемногу вводит читателя в сложный мир конклава кардиналов, в церковные интриги. Развитие данная линия получит уже в следующих частях. Здесь же мы только познакомимся с главными действующими лицами.

Возвращаемся к королевской чете. Развестись не получается, а у Людовика буквально свербит — так ему хочется поскорее жениться вторично. Кстати и портрет новой королевы подоспел, лишь больше распалив короля. И он готов дать карт-бланш любому царедворцу, лишь бы тот обеспечил ему хоть какой-то выход из ситуации.

Вокруг вожделеющего короля и происходит решающая схватка Мариньи и Карла Валуа. С одной стороны, интриги описанные Морисом Дрюоном, напоминают, скажем, «Виконта да Бражелона» («Десять лет спустя») Александра Дюма. Кто читал, тот помнит, что это три толстенных тома, напичканные многоэтажными диалогами. Хвала небесам, Дрюон оказывается не столь многословен, он передает суть происходящего, не наращивая искусственно объем произведения.

Никак не могу схватить метаморфозу читательского отношения к персонажам. Поначалу я крепко настроен против Мариньи, и стою, скорее, на стороне Валуа. Хотя спору нет, тот гнида порядочная, но уж больно они с Робером Артуа фигуры колоритные. Постепенно, с ослаблением министра симпатии начинают клониться на его сторону, но уже поздно.

Если отбросить в сторону лирику и перейти к сухому стилю учебника истории, можно сказать так. Этот конфликт и его разрешение послужил началом контрреформ, отмены государственных улучшений, проделанных в предыдущее правление. Страна опять пошла по пути децентрализации, крупные феодалы отвоевали, по крайней мере, часть своих прежних привилегий, королевская власть ослабла, связь между провинциями опять прервалась. Простым и доступным языком Морис Дрюон обрисовывает причины слабости Франции даже перед таким относительно несильным соседом как Англия. Отсюда берут начало истоки поражения французов в первом периоде Столетней войны. Конечно, об этом говорится и в монографиях вроде «Столетней войны» Эдуарда Перруа, но в таком простом и ненавязчивом виде информация усваивается куда лучше.

Цитата:

«Как и всегда во время голодовок, самым страшным месяцем оказался февраль. Последние, сделанные еще с осени запасы пришли к концу, истощились, равно как и способность человека физически и духовно противостоять невзгодам. А тут еще грянули морозы. На февраль падало наибольшее количество смертей. Люди отчаялись дождаться прихода весны, и отчаяние это переходило у одних в уныние, у других в ненависть. Провожая близких в последний путь, каждый невольно спрашивал себя, когда наступит и его черед.

В деревнях поели всех собак, не будучи в состоянии их прокормить, и охотились за кошками, успевшими уже одичать, как за хищным зверем. Из-за отсутствия кормов начался падеж скота, и голодные люди дрались из-за куска падали. Женщины выкапывали из-под снега замерзшую траву и тут же съедали ее. Любому было известно, что из буковой коры мука получается лучше, нежели из дубовой. Каждый день мальчишки-подростки ныряли в прорубь где-нибудь на озере или в пруду, надеясь поймать рыбу. Стариков в деревнях почти не осталось. Обессилевшие, падавшие от истощения плотники без передышки сбивали гробы. Замолк веселый шум мельничных колес. Обезумевшие от горя матери баюкали застывшие трупики младенцев, все еще сжимавших в своих ручонках пучок гнилой соломы. Иной раз голодные крестьяне осаждали монастыри, но даже щедрая милостыня не спасала несчастных, ибо на деньги ничего нельзя было купить, кроме савана для погребения. И вдоль безмолвных полей тянулись к городу, шатаясь от слабости, орды живых скелетов, влекомые тщетной мечтой найти там кусок хлеба; а навстречу им из города шли такие же скелеты в деревню, как в день Страшного суда.»

Морис Дрюон. Узница Шато-Гайара