Треблинка

Прочитало: 9 988

◴ 4 мин.

«ТРЕБЛИНКА. ИССЛЕДОВАНИЯ. ВОСПОМИНАНИЯ. ДОКУМЕНТЫ»

Символика или ирония? Слово «Треблинка» созвучно со словом «истреблять». Место в Польше, где было истреблено по меньшей мере 800 тысяч человек. Огороженный клочок земли 400 на 600 метров и почти миллион убитых. Причем большая их часть погибла в 13 газовых камерах приблизительно 5 на 5 метров каждая – настоящий конвейер смерти. А многие ли о нем знают?

Я опросил с десяток знакомых. Слово «Треблинка» знает только один, постарше. Остальные, помоложе, не в курсе. Ни «Треблинка», ни «Майданек», ни даже «Аушвиц». Правда, произношение «Освенцим» знакомо большинству. «Собибор» из-за фильма Хабенского тоже слышали.

Да и мне особо хвастаться нечем. Слово-то знакомо, но подробности нет. Хотя теперь знаю. Прочитал сборник «Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы». Коллективный труд, информативно, ярко, даже эмоционально раскрывающий тему лагеря смерти Треблинка.

Книга почти в 700 страниц состоит из трех неравных по объему частей.

Часть первая, «Исследования». Три статьи современных исследователей. Константин Пахалюк и Михаил Эдельштейн, вводная статья. Суммирует основные сведения: история лагеря, основные этапы функционирования, статистика. Всё, что нужно узнать в сжатом виде.

Вторая статья Арона Шнеера об охранниках лагеря. Не об эсэсовцах, а о коллаборантах. Их тут называют травниковцы по имени учебно-тренировочного лагеря для коллаборационистов в местечке Травники. Иногда или даже часто встречал определение их как «бандеровцы». Очень жаль, но большинство когда-то было советскими людьми, бойцами Красной Армии, попавшими в плен в 1941-1942 гг. Мрази они просто, а не бандеровцы.

книга Треблинка — Многие евреи варшавского гетто были уничтожены в Треблинке. Кадр из фильма «Пианист».

Я, наверное, слишком эмоционален, но, ей-богу, после прочтения такой книги по-другому не получается. И так сдерживаюсь как могу. Понимаете, одно дело просто приводить числа: столько-то тысяч убито, столько-то сожжено. И совсем другое, когда начинают рисовать яркие картины этих убийств, приводить конкретные примеры конкретных судеб. А уж если рассказывается о детях…

Попытался пересказать некоторые эпизоды знакомым. Не хотят слышать, обрывают, уши затыкают. Напишешь здесь – Яндекс заблокирует за «шокирующий контент». Что и говорить, контент действительно шокирующий. Но и нужно, чтобы он шокировал. Если мы даже слушать об этом боимся, как выживали люди в этом аду?

Раз уж я заговорил об охране, об эсэсовцах, несколько слов о наказаниях за преступления. Всего через лагерь прошло около полусотни эсэсовцев и 240 травниковцев. Если почитать книгу, воспоминания жертв, их показания следствию, по-моему, приговор преступникам может быть только один. И что? Кажется, из 240 полицаев расстреляли всего 45 человек. Кого-то не поймали, кто-то получил срок и даже его не всегда отсидел до конца.

Один пример просто сразил. Густав Мюнцбергер, эсэсовец. Загонял людей в газовые камеры и еще бог весть чем занимался. Арестован в 1963 г. В 1965 г. приговорен к 12 годам. В 1971 г. вышел досрочно за хорошее поведение. За хорошее (…!) поведение (…!) Не формулировка, а насмешка над памятью жертв Треблинки.

Лоуренс Рис в книжке «Освенцим» пишет: «Приблизительно 85 % эсэсовцев, служивших в Освенциме и переживших войну, избежали наказания». С Треблинкой, видимо, схожая история.

Третья статья в «Исследованиях» Сергея Романов – разбор и критика аргументов отрицателей. Тоже очень нужная вещь. Признаюсь, лет 20 назад я и сам подпал под влияние статей, отрицающих масштабы немецких преступлений в целом и Холокоста в частности. Отрицателей тогда было много, а их критиков мало. Надеюсь, ситуация меняется.

Кстати, у того же Лоуренса Риса описывается, как отрицатели говорили бывшему охраннику Освенцима, что невозможно было уничтожить миллионы евреев. На его слова «Я там был, я это видел, я в этом участвовал» ему отвечали: «на самом деле этого не происходило».

Далее около трети книги отведено под публикацию Воспоминаний двух выживших узников лагеря смерти Треблинка, Янкеля Верника и Самуэля Вилленберга. На мой взгляд, для простого человека самая интересная часть, голос живых свидетелей, их обстоятельный рассказ.

Голосов в сборнике много, им отводится вся третья часть, собравшая документы органов следствия 65-й армии, видимо, освободившей территорию лагеря. Сотни выжили, чтобы рассказать, как погибли сотни тысяч.

В целом все свидетели воспроизводят уже известную читателю картину. Но во многих свидетельствах опять же есть уникальные эпизоды, яркие, как гвоздь вбивающие в голову память о Треблинке.

Янкель Верник и Самуэль Вилленберг как бы коллективный голос всех, кто не смог рассказать о себе. Причем воспоминания Вилленберга уходят куда дальше Треблинки. Лагерь – всего половина его записок, дальше идут скитания после побега 2 августа 1943 года (восстание в Треблинке), участие в варшавском подполье, в восстании августа-сентября 1944 года.

Поднимается тут и такая сложная тема, как антисемитизм. Не все поляки наживались на гибели евреев, но было много таких. Не все выдавали их немцам, но было много таких. Не все были антисемитами, но было много таких. И всё это вместе взятое отнюдь не облегчало положения спасшихся евреев даже после ухода немцев.

Кстати, еще один штришок. Не раз, не два и даже не десять упоминается, с какой охотой в 1942-1944 годах в оккупированной Польше берут доллары. Все берут – депортируемые евреи, охранники-травниковцы, эсэсовцы, поляки. Валюта страны, с которой Германия ведет войну – и ничего, ходит по рукам только так. Негативный народный прогноз исхода войны.

Еще одна мысль, последняя. Возможно, конечно, что кто-то в воспоминаниях, в показаниях чуть приукрашает свою роль в кое-каких эпизодах. Но массовость таких рассказов о взаимной поддержке в лагере, о том, как делятся последним куском, как под угрозой своей жизни спасают другого, повторяю, массовость свидетельств не оставляет сомнений, что люди смогли оставаться людьми даже в Треблинке.

Это вдохновляет и хоть как-то примиряет с пониманием, что были же вот и такие мрази как травниковцы. Нормальных людей даже в этих ненормальных условиях всё-таки оказалось больше.

Найдите книжку, прочитайте. И если после этого сможете спокойно слушать шутки про Холокост, про мыло из евреев… То я уже и не знаю, что сможет переубедить, пробудить. Более сильные аргументы, чем такие книги, мне неизвестны.