МАЛЕНЬКИЙ ГОРОДОК В БОЛЬШОМ ВОДОВОРОТЕ ИСТОРИИ
Фото автора
Что мы знаем о Шлиссельбурге?
Ну, была крепость Орешек, которую наши со шведами всё делили-делили, а поделить не могли. А потом пришёл Пётр, топнул ботфортом, распугивая лягушек – и делёжка кончилась. Ну, сделали из Орешка (как это обычно бывает с крепостями) тюрьму для «политических», и сажали туда кого ни лень. Ну, Иоанна Антоновича, лишнего императора, путавшегося под ногами, там закололи, а пошедшего не тем путём революционера и несостоявшегося цареубийцу А.И.Ульянова повесили. Вроде бы всё? Оказывается – далеко не всё!
Да, был остров Ореховый, который, собственно, и разграничивает конец Ладожского озера и начало реки Невы. Странная картина – сзади ещё Ладожское озеро, а слева-справа и спереди – уже Нева. Да, построил в 1323 году московский князь Юрий Данилович на острове одноимённую деревянную крепость, чьё название постепенно сократилось до краткого «Орешек».
Ю.Д. Рюрикович, кстати, был тот ещё жук, или, как сказали бы в энциклопедии, «типичный представитель русских князей 14 века». Внук Александра Невского, старший брат Ивана Калиты и профессиональный интриган. Оговорил своего политического противника, тверского князя Михаила Ярославича (того казнили в Орде), выторговал у своего тестя, хана Узбека, в 1318 году великое княжение Владимирское, потерял его из-за мухлежа с данью в 1322 году, сбежал в Новгород и работал там князем на полставки до 1325 года, когда его, вызванного в Орду на разборки, зарубил там сын погубленного М.Я. Рюриковича – Дмитрий Михайлович Рюрикович-Грозные Очи. Небезызвестный Дмитрий Иванович Рюрикович-Донской приходится основателю Орешка внучатым племянником.
Договор о мире и согласии, подписанный новгородцами со шведами в Орешке, и называемый Ореховецким миром, продержался всего четверть века, что учитывая тогдашние новгородско-шведские тёрки уже много. В 1348 году шведские войска короля Магнуса Эрикссона взяли Орешек, воспользовавшись новгородско-псковско-московским конфликтом. Однако, уже через семь месяцев, в 1349, новгородцы отбили Орешек обратно.
В результате всех этих пертурбаций деревянная крепость, естественно, сгорела. В 1352 году крепость построили заново, уже в камне. Крепость, выстроенная по типичной для тех времен технологии (наружные части стен из небольших обработанных блоков, середина засыпана крупными валунами) занимала не весь остров, значительную его часть занимал посад, отделённый от стен сквозным каналом. Башни строились почти заподлицо со стенами. Позднее, посад обнесли деревянным частоколом. В общем, типичная фортификация доогнестрельного периода.
После утраты Новгородом политической самостоятельности и слития воедино с Московским княжеством крепость была ещё раз перестроена. В начале 16 века старые стены и башни разобрали до фундамента, посад ликвидировали. Новая крепость, выстроенная из известняковых блоков, занимала уже всю площадь острова, башни, сильно выступающие за периметр стен, позволяли вести фланговый обстрел приблизившегося к стенам противника. Выдержав две шведские осады в 1555 и 1581 годах, во времена Смуты крепость, всё же, не устояла.
Когда царь Василий Шуйский, удачно спихнувший первого Лжедмитрия, понял, что дело пахнет керосином, и его вот-вот спихнёт второй Лжедмитрий, в 1609 году в Выборге был подписан трактат с шведским королём Карлом IX. Он, кстати, был папенькой небезызвестного Густава II Адольфа. Шведы нам военную помощь против поляков с Лжедмитрием, мы им – крепость Корелу с окрестностями. В общем «Kemska wolost, ja, ja, Kemska wolost!».
Причём, воевать шведским войскам Карла IX предстояло с польскими войсками его родного племянника, короля Сигизмунда III, который до 1599 года был официально не только польским, но и шведским королём, и при котором Карл IX какое-то время числился исполняющим обязанности шведского короля. В общем, шведы решили совместить приятное с полезным – и с династическими делами разобраться, и земельки к рукам прибрать.
Все эти польско-шведские взаимные претензии спустя полвека привели к событиям, в польской истории именуемыми «Потоп». Речь Посполита тогда удержалась практически только на морально-волевых.
Шведский корпус под предводительством Якоба Делагарди чуть ли не целый год воевал «за наших», пока Семибоярщина, спихнув Василия Шуйского, и решив, что Лежедмитрий II, как фигура несамостоятельная, это не комильфо, присягнула королевичу Владиславу – сыну польского короля Сигизмунда III. Шведы, не будь дураки, тут же развернули штыки (ну, точнее, пики) и стали бороться с бывшими нанимателями за свои интересы. Заодно, захватив власть над новгородскими землями, стали проталкивать своего кандидата на царский трон – принца Карла Филиппа, сына Карла IX.
Как Сигизмунд III в будущем царстве своего сына, Владислава, осаждал города и вел войну, так и Карл IX в том же самом будущем царстве своего сына, Карла Филиппа, осаждал города и вёл войну.
В том числе – войска Делагарди осадили в сентябре 1611 года Орешек. Штурмом крепость, как и во всех предыдущих случаях, шведы взять не могли, брали измором. Защитники продержались до мая 1612 года. По полулегендарным сведениям, из тысячи-полутора (а иногда – и трёх тысяч) защитников осталась в живых только сотня.
По Столбовскому миру, заключённому уже царём Михаилом Фёдоровичем Романовым и королём Густавом II Адольфом в 1617 году, шведы возвратили русским часть захваченных ранее городов, в том числе Новгород, Старую Руссу и Ладогу (к которым их неодолимо тянуло со времён Рюрика). Русские же платили контрибуцию и уступали шведам несколько городов и крепостей, в том числе и Орешек. Именно по этому договору Россия потеряла выход к Балтийскому морю почти на сто лет.
Орешек, буквально переведённый и переименованный, стал Нотебургом, Ореховым городом. Кардинальных перестроек шведы в крепости не устраивали, стены и башни просто подновлялись и ремонтировались. В конце 17 века была перестроена только одна башня, сейчас называемая Королевской.
И если Европу сотрясали непрекращающиеся войны, в том числе и первая мировая – Тридцатилетняя (на которой вовсю оторвался Густав II Адольф), на бывшем русском северо-западе, а теперешнем шведском юго-востоке, всё было относительно тихо. Крепость потихоньку морально устаревала и переставала соответствовать современным тактическим требованиям.
Девяносто лет шведского владычества над Орешком закончились осенью 1702 года. Русские войска осадили крепость 27 сентября и начали обстрел (прямо скажем, не самый удачный). В результате штурма, начавшегося ночью и продлившегося далеко за полдень (не самого удачного, чего уж там говорить), 11 октября крепость была взята.
Если быть точнее, видя бесперспективность обороны, комендант крепости Густав фон Шлиппенбах пошёл на сдачу. Условия капитуляции были самые, что ни на есть, почётные, всех шведов отпустили, с оружием и при знамёнах. С тех времён на территории крепости сохранилась братская могила, в которой похоронены российские солдаты, павшие при штурме.
Первым губернатором крепости был назначен известный торговец пирожками Алексашка Меншиков.
Пётр, не удовлетворившись обратным переводом Нотебурга в Орешек, решил дать старинной русской крепости сочное, звучное, красивое и легко произносимое название Шлиссельбург, Ключь-город. Дескать, разгрызя, по его известному высказыванию, сей зело жестокий орех, можно и в Неву с Балтикой ворота открывать.
Не остановившись на переименовании, крепость стали спешно ремонтировать, укреплять и перестраивать. Вокруг устаревших каменных стен начали возводить земляные артиллерийские бастионы. Стены стояли практически у воды, постройка бастионов сопровождалась, по сути, и расширением самого острова. Землю, которую возили с берега (на самом острове её взять было, особо, неоткуда), набивали в плетёные фашины, укрепляли бревнами и камнем.
Земляные укрепления возводились, их постоянно размывало водой, укрепления снова ремонтировались и такой мартышкин труд продолжался до середины 18 века, когда бастионы и соединяющие их куртины получили известняковые стены. К этой модернизации приложил руку и «арап Петра Великого» (по совместительству – африканский предок Пушкина) Абрам Ганнибал, служивший по Инженерному корпусу и занимавшийся, в том числе, возведением укреплений.
С появлением каменных бастионов остров Ореховый ещё больше вырос в размерах. Внутри крепости застройка велась не менее активно. Строили и перестраивали казармы, церковь, прочие дома и сооружения. В этом строительстве поучаствовал один из «творцов» Санкт-Петербурга, его первый архитектор Доменико Трезини (при всей любви Петра к немцам – всё-таки итальянец). Заодно подразобрали-подкорректировали старые, ещё шестнадцатого века, постройки.
Несмотря на все усовершенствования, с закладкой в мае 1703 года Петропавловской крепости в устье Невы (этот момент, 27 мая, заодно, считают и датой основания Санкт-Петербурга), Кроншлота (впоследствии – Кронштадта) годом позже, присоединением Выборга в 1710 году и укреплением тамошних позиций позднее, и т.д., и т.п., и вообще – в связи со смещением границы на север и запад и изменениями в геополитической обстановке, Шлиссельбург свое исконно-военное значение утратил.
Говоря в дальнейшем «Шлиссельбург», я буду, прежде всего, иметь ввиду саму крепость. Ведь Шлиссельбург самой островной крепостью не ограничивался, сначала на левом берегу Невы, затем и на правом вырос небольшой городок.
Чтоб добру не пропадать, в Шлиссельбурге устроили тюрьму. Поначалу узников держали в бывшей казарме, потом построили несколько специальных зданий. Вот с чем повезло бывшей крепости, а ныне тюрьме, так это с заключёнными. Кого тут только не было! Сестра Петра I Мария Алексеевна и его первая жена Евдокия Лопухина, загремели сюда после «разодрания кондиций» князья Долгорукие с Голицыным, немного погрелся перед пелымской ссылкой Бирон, из Холмогор доставили несчастного Иоанна Антоновича, императорскую пешку в престолонаследных играх. Здесь его и убили восемь лет спустя, при событиях, получивших название «Шлиссельбургская нелепа» — «бунт» с попыткой освобождения поручиком Мировичем.
Говорят, Пётр III хотел отправить в Шлиссельбург свою жену, Екатерину, но та успела первой. Впрочем, сложная комбинация «Петрушку в Шлиссельбург, Ивашку – в Кексгольм» не понадобилась, свергнутый Пётр неожиданно и совершенно-совершенно естественно скончался от внезапно постигших его в обществе Алексея Орлова геморроидальных колик, и в Шлиссельбург не попал.
В 1810 году из крепости вывезли последние пушки и как военный объект Шлиссельбург больше не эксплуатировался. Зато сюда косяками потянулись новые заключённые – декабристы, революционеры всех мастей, польские бунтовщики и прочие. Для такой обширной компании пришлось построить новые тюремные здания. С их постройкой, контингент заключённых, ограничивавшийся в основном «политическими» значительно расширился, появились каторжники-уголовники. Кроме всего прочего, в Шлиссельбурге приводили в исполнение смертные приговоры. Казнили не только «местных», но и «пришлых», специально привезённых, например, из Петропавловской крепости.
С расширением тюремных функций некоторые старые башни потихоньку разобрали а канал засыпали.
После февральской революции под давлением «революционно настроенных народных масс», угрожавших разнести всё по кирпичику, освободили не только всех «политических», но и многочисленных уголовников, содержавшихся в Шлиссельбурге. С последних взяли честное слово, что заниматься плохими делами они больше не будут. Те торжественно пообещали. Ну и, чтоб два раза не ходить, в начале марта тюрьму революционно подпалили и сожгли.
В двадцатые-тридцатые годы происходит неожиданный финт – крепость-тюрьма становится музеем. Понятное дело, не музеем фортификации шестнадцатого века, не музеем истории семнадцатого, а исключительно музеем Революции. В тридцатые годы комендантом Шлиссельбургской крепости служит Мария Можейко (в девичестве Булычёва) — мать того самого Игоря Можейко, более известного как Кир Булычёв.
Впрочем, музей просуществовал недолго, и в 1939 году его прикрыли – с потерей Выборгской губернии до границы было рукой подать (впрочем, от Ленинграда до границы было ещё ближе), а столкновение с Финляндией стало очевидным. Однако эта война Шлиссельбург не затронула. Гораздо хуже бывшей крепости пришлось потом.
Левобережную, городскую, часть Шлиссельбурга немцы захватили 8 сентября 1941 года. От этой даты и принято отсчитывать начало блокады Ленинграда. Удивительно, но факт – заняв город, немцы не поторопились захватить и остров с крепостью. А ведь наших войск на них элементарно не было! Только 9 сентября, после разведки, крепость была занята ротой 1-й дивизии войск НКВД (впоследствии ставшей 46-й стрелковой), державшей оборону по правому берегу Невы. В октябре в крепость прибыла 409-я морская батарея (5 «сорокопяток» с расчётами). В общей сложности гарнизон насчитывал около четырехсот человек.
Разумеется, держался это малочисленный и слабый гарнизон не столько своими силами, сколько «перекидным» артиллерийским огнём с правого берега. Не будь его, несколько «сорокопяток» и «полковушек» с пулемётами врага бы не удержали. Впрочем, активных попыток захватить крепость немцы не предпринимали, но снарядов и авиабомб не жалели. Основные разрушения Шлиссельбургской крепости – именно той поры. «Дорогу жизни» и западный берег Ладожского озера удержали не защитники Шлиссельбургской крепости, а постоянная долбёжка советских наступлений по немецкой обороне в районе синявинско-шлиссельбургского выступа. Невский пятачок – место печально известное. Всё как в Сталинграде – город удержали не боями в развалинах, а постоянными фланговыми ударами в голой степи. Продержался шлиссельбургский гарнизон до 18 января 1943 года, когда город был освобожден наступающими частями Красной Армии.
В 1944 году город снова сменил название, теперь на патриотичное «Петрокрепость». Прежнее, старое (но не самое старое и не самое прежнее) название город получил назад в 1992 году, снова став Шлиссельбургом. В крепости же музей восстановили только в 1966, почти одновременно с начавшимися там археологическими раскопками. К прежней, революционно-тюремной тематике добавилась тема героической защиты крепости в годы Великой Отечественной войны.
К сожалению, реставрацией и сохранением того, что осталось с допетровских времён вплоть до наших дней занимаются очень слабо. Если раньше сохранение памяти о повешенных террористах-народниках считалась важнее, то теперь элементарно нет денег. Хотя кое-что делается, и даже сгоревшую от удара молнии в августе 2010 года башню Головина подлатали и к 2013 выстроили новые деревянные перекрытия и шатёр.
Понравилась статья? Поделись с друзьями!
Об авторе
Андрей Гузенко (Erofey)
Автор сайта с наибольшим стажем. На сайте с 2005 года. Специализируется на игрушках и военной истории второй мировой войны
