Дантон (1983)

Прочитало: 8 275

◴ 4 мин.

ДАНТОН И РОБЕСПЬЕР

Фильм Анджея Вайды «Дантон», как и полагается хорошему кино, не совсем про историю. Он больше про современность. Нельзя не заметить, что Вайда высказывается о 1980-х, а не только о 1790-х годах. Хотя, как большой художник, делает это красиво, аккуратно и даже исторично.

Прежде всего, замечу, что в основе сценария лежит пьеса. Потому приспособить действия под студийные съемки ничего не стоило. Здесь нет улицы, хотя есть уличные сцены. Всё снято в павильоне. И это заметно.

Теперь о политической подоплеке фильма. Он снят в 1982 году. Буквально за пару (или около того) лет до этого Анджей Вайда вынужден был покинуть социалистическую (кто-то скажет: тоталитарную) Польшу и обосноваться в капиталистической (кто-то скажет: свободной) Франции. Отсюда и интерес к пьесе о Дантоне, отсюда и расставляемые в фильме акценты.

Это не только история Дантона. Это рассуждение о законе и беззаконии, о диктатуре и демократии, о роли народа. Здесь сталкиваются два взгляда на революцию, Дантона и Робеспьера. По чести, фильм следовало назвать «Дантон и Робеспьер», поскольку личность второго не менее важна для сюжета.

Действие охватывает очень краткий промежуток времени. Начало весны 1794 года. Дантон возвращается в Париж после отдыха с молодой женой в деревне. Тут автор не избежал символичного штришка. Первое, на что смотрит въехавший в кадр Дантон (он же Жерар Депардье), гильотина.

Однако поначалу больше экранного времени у Робеспьера (он же Войцех Пшоняк). Да, его играет польский актер. Тут, кстати, любопытное разделение ролей. Партию Робеспьера играют поляки, партию Дантона французы.

На старте противопоставляются холодный, невозмутимый, непоколебимый, аскетичный Робеспьер и разгульный, слегка легкомысленный, чрезвычайно уверенный в себе Дантон. Но в фильме у нас не конфликт характеров, здесь конфликт убеждений.

Оба, и Дантон и Робеспьер, считают, что хватит уже кровопролития. В этом они согласны. Расходятся лишь в оценке достижений революции. По Дантону, хватит уже революционизировать, пора дать народу пожить спокойно. По Робеспьеру, если остановиться сейчас, если не закрепить достижений революции, власть у народа будет похищена.

Расходятся они и в причинах террора, способах прекращения кровопролития. Дантон: просто прекратите казнить. Робеспьер: перестаньте сопротивляться.

Первая напряженная точка в фильме – встреча противников дома у Дантона. Тот нарочно провоцирует аскета Робеспьера, выставляет напоказ роскошь, богато сервирует стол, выставляет деликатесы. И это при том, что (нам показывали) дома Робеспьер довольствуется кофе без сахара и тремя кусочками хлеба.

Ты сидишь и думаешь: зачем Дантон дразнит тигра? Из дальнейшего хода событий можно понять: ему нужно до предела обострить ситуацию, заставить Робеспьера отдать приказ об аресте партии Дантона. Для чего?

Дантон верит в силу своего убеждения, в свое влияние на народ, наконец, в народную волю, в способность общества в критических обстоятельствах взять власть в свои руки. Недаром он называет себя человеком 10 августа (народное восстание 1792 года, свергнувшее монархию).

И сначала есть основания верить в успех Дантона, в правильность его расчетов (это если не знать исторической концовки). При первом известии об аресте Конвент встает на дыбы. Вот-вот и партия Робеспьера (Комитеты спасения и безопасности) будут сметены.

Здесь мы имеем второй напряженный момент – речь Робеспьера в Конвенте. Сильная личность берет под контроль народную стихию, смиряет ее. Но не силой, а убеждением, своей верой в благородство целей революции.

С этого момента Дантон проиграл. Но он еще не готов смириться, он дает последний бой в трибунале – третий напряженный момент. Он рассчитывает поднять народ силой слова, призывом остановить кровь. Он верит в народ. Но стоит Дантону взглянуть в пустые глаза охранников, членов трибунала, уже попавших под власть Робеспьера, как он ломается. Первыми, кстати, его предали свои же сторонники. Дальше Дантон устало идет к финишу.

Но и Робеспьер в этом месте переворачивается. Он загнан в вилку. Победит Дантон – конец всем надеждам на продолжение революции. Победит сам Робеспьер (уже побеждает) – значит, народ реально управляем, значит нет никакой демократии, значит остается один путь – диктатура. А ее-то Робеспьер и боится.

Здесь можно увидеть проведение режиссером параллелей с началом 1980-х. В Польше запрещен профсоюз «Солидарность», народ безмолвствует, принимает ужесточение режима. Но здесь же и предсказание, данное Дантоном Робеспьеру: подавишь меня, сам рухнешь через три месяца. Мол, задавите демократию в Польше сейчас, сами скоро слетите. Думается, фильм больше даже об этом, чем о Дантоне и Робеспьере.

Впрочем, исторической стороной Вайда не пренебрегает. Интерьеры, одежда, прически, состав комитетов, Сен-Жюст, Кутон, Барер и другие деятели революции, работающий над своими знаменитыми картинами Давид – всё на месте. Хорошие иллюстрации к историческим книжкам, ожившие картинки заседаний комитетов, Конвента.

В историческом смысле фильм выполнен на вполне достойном уровне. Правда, с учетом его театральности, камерности, небольшого размаха съемок. Да и у Депардье это определенно лучшее время актерской карьеры.

8 из 10