Три семерки. Семь самураев

Прочитало: 1 836

◴ 6 мин.

РЕЦЕНЗИЯ НА ФИЛЬМ «СЕМЬ САМУРАЕВ»

«Семь самураев» Куросавы смотрю третий раз. Это – об оценке. Говорить больше нечего – классика, она классика и есть. В ней так много заложено, что и в третий раз обнаруживается не замеченное раньше. Думаю, при повторном просмотре фильм раскрывается полнее.

О самом сюжете много говорить не буду. Куросава сумел зародить целый поджанр в жанре боевиков. Теперь этот сюжет копируют неустанно.

Япония, 1586 год (редкий случай, когда в японском кино о средневековье можно точно определить год). Эпоха до сёгуната Токугава. Страна в разрухе и анархии. По дорогам шляются массы бандитов, фактически ронинов, оставшихся без источника существования. Одна такая банда тиранит нищую деревеньку. Дальше все знают: жители напрягаются и нанимают в качестве защитников семь самураев, точнее, таких же бродячих ронинов.

«Семь самураев» сильны многим. И качеством игры актеров, и режиссурой, и умением работать с черно-белым цветом, и проработкой характеров. Это всё понятно, это Куросава и его традиционные актеры, в том числе, уже выученный мною Тосиро Мифунэ.

Но еще силен фильм историческими деталями. Это настоящее историческое кино. С большой составляющей боевика и глубокими размышлениями. Но давайте пока за историю.

Куросава, насколько мог, прекрасно воссоздал крестьянскую средневековую Японию. С мельчайшими деталями быта, одежды, орудий труда, разными приспособами (особенно меня удивляют мелкие такие коробочки, кладущиеся под голову во время сна), домишками и внешним видом деревни.

Даже если он где-то ошибся (а в историческом кино не ошибиться трудно), уровень этой реконструкции настолько выше того, что сегодня попадается в кино, что и говорить нечего. Это тот случай, когда хочется воскликнуть: верю!

С оружием накосячить тут было сложнее. Его просто мало. И оно такое, что и в музеях, и в частных руках сохраняется прекрасно. Это, само собой, самурайские (или какие они там) мечи. Отдельно можно отметить превосходные образцы истинно японского огнестрельного оружия. Длинный ствол и короткий приклад в виде пистолетной рукояти. У крестьян в массе копья из заостренного бамбука.

В общем, тщательность работы декораторов образцовая.

А люди! Вы только посмотрите на тщательный подбор людей. Какие образцовые у Куросавы крестьяне. Тощие, корявые, беззубые, уродливые, быстро состарившиеся. Работа их сгорбила, голод выпятил ребра, тяжести уродливо взбугрили сухожилия.

И как с ними контрастируют ронины. Даже нищенствуя, расхаживая в лохмотьях, они сохраняют благообразный вид. Холеные, некоторые еще откормленные, не успевшие поистаскаться. Настоящие люди другого сословия. Почти другого биологического вида.

Персонажи. Центральных семь. Самураев. Да пара-тройка крестьян. При первом просмотре они как-то размываются (все на одно лицо). Но вот посмотрел сейчас – и ничего, нормально. До чего же они уникальны. Имена, правда, так и не запомнил, но определенно различаю. Этот – Мифунэ, тот – главный, большегубый, третий – рубщик дров, четвертый весельчак и так далее.

Но главный вопрос ведь не их идентификации, а в прописанности характеров, в отыгранности их. Три с лишним часа экранного времени даже при неспешной манере Куросавы вполне достаточно, чтобы проникнуться каждым, чтобы сочувствовать каждому, чтобы жалеть о потере, гибели. Даже крестьян.

Бандиты же, напротив, даны предельно анонимными. При напряжении внимания можно как-то выделить главаря и его ближайшего помощника. Но и они сами по себе не играют никакой роли, не имеют обозначенного характера. Просто бандиты, просто безымянное зло.

Теперь к тщательности проработки всего сюжета. Большинство последователей Куросавы делают основной упор на боевку, на зрелищность. Часто в ущерб логике. Великий японец никуда не торопится. У них, у японцев, видимо, так принято.

Фильм идет больше трех часов. Условно его можно разделить на три приблизительно равные части. Первая – «сбор дружины», знакомство с героями. Час времени! Куда уж больше?

Часть вторая – самураи в деревне. Быт деревни, развитие характеров и тщательное планирование обороны. Причем настолько тщательное, чтобы и зритель понял замысел главного из самураев. Вот дороги, ведущие в деревню, вот болотинка, речка, мостик, просека в лесу, холмы, рисовые поля (залитые водой).

Есть примитивная карта, план местности. Есть и сама местность. Самураи смотрят в план, потом вместе со зрителем перемещаются на реальной местности. Соображают, как бы половчее перекрыть тот или этот путь. И всё понятно.

Так и вижу, как сам Куросава на реальной местности реально распределял силы и планы средневековых героев. Выстроил деревеньку на действительно рельефе, натоптал дороги. В общем, не торопясь (за час экранного времени и наверное месяцы работы) выстроил настоящую диспозицию.

В первых двух частях автор подпускает размышлений. Чтобы фильм казался одновременно и развлекательным и умным. И это правильно. Не нужно бояться развлечений в умном кино. Не нужно бояться ума в развлекательном. А то есть тут у нас любители кристально чистого жанра. У них выходит либо заумная скукотень, либо тупое месилово.

Много в «Семи самураях» размышлений о соотношении ценности труда крестьянина и занятий воина. Куросава во всем своем творчестве придерживается нового, послевоенного курса. Когда Япония нажралась войны под лозунгом «Мы все самураи», в их жизни, обществе и творчестве пошел крен в сторону ценности созидательного труда и обличения ложных прежних самурайских ценностей.

Всё это перекочевало в «Семь самураев». Все семь (или шесть с половиной) ронинов, в конечном, счете более несчастны, чем нищие крестьяне. Таков основной посыл фильма. Этот посыл пять ветеранов многих битв вбивают в голову своему юному товарищу. Парень еще грезит битвами, кодексом самурая, презрением к крестьянству. Но умные старшие товарищи одергивают и наставляют парнишку.

Седьмой член «дружины», тот, которого играет Мифунэ, он личность более сложная. И более важная. Бывший крестьянин, отринувший свое прошлое, пытающийся войти в касту самураев. Как ему кажется, более храбрых, сильных и заслуживающих уважения людей. Но крестьянские корни еще держат его, выворачивают сознание. Он вышел самым дерганым, самым неопределенным героем. Так и не нашедшим успокоения.

Но и крестьяне не идеализируются в фильме. Обличает их всё тот же герой Мифунэ. Он-то знает их подноготную Они, кричит он ронинам, сволочи, хитрецы редкостные, обманщики и мерзавцы. Они кричат, что у них ничего нет, трясут себя за нищенские лохмотья, но на самом деле прячут добро. Даже от вас, от их защитников. Да дай им только волю, они вас же и прирежут.

И тут же вылезает крестьянское в Мифунэ: а кто виноват в этом? Да вы же, самураи, и виноваты. Вы вечно воюете за что-то свое, мелочное, выжигаете походя деревни, отбираете всё у крестьян, насилуете их жен и дочерей. Вы!!!

Этой правде шесть самураев могут противопоставить только искупление в виде защиты одной-единственной деревни. Ни за что, без вознаграждения. За честь и справедливость. Хотя бы раз в жизни. И скорее всего последний раз. Потому что соотношение сил: семеро против добрых сорока.

Третья часть фильма, последний час кипит драка за деревню. Тщательно выверенная, тактически обоснованная драка. Без вывертов, без супер-менов, со смертями главных героев.

Да, местами боевка поставлена не так чтобы уж очень. Хорошо видно, что и клинками, и бамбуковыми копьями поверженных врагов бьют не взаправду. Кровь не хлещет. Но автор и не ставил на первое место зрелищность, как любит Голливуд.

Зато сама постановка сцен впечатляет. Она сложна. Я даже не представляю, сколько раз приходилось прогонять тот или иной эпизод, чтобы отснять сцену со сложными перемещениями на одном кадре. Умели же вот в пятидесятые годы работать. Или настоящие мастера умеют всегда?

В качестве эпилога отмечу страшно нравящееся мне послесловие фильма. Бандиты уничтожены, убитые похоронены, деревня вышла на сев риса. Бабы сажаю ростки, таскают тяжести, а мужики… А мужики барабанят в барабаны, дудят в дудки и поют. Молодцы!

Оценку этому шедевру я и выставлять не решусь. Кто я и кто Куросава? «Семь самураев» смотреть обязательно. Это и для знакомства с классикой хорошо, и оно просто во многом лучше всех поздних подражаний.