Рай — рецензия

Прочитало: 837

◴ 5 мин.

РЕЦЕНЗИЯ НА ФИЛЬМ «РАЙ»

Так у нас кино про войну не снимают. Так снимают у «них». И так снимают не про войну. Вообще, достаточно сказать, что фильм Кончаловского «Рай» конкурсный – и многие вопросы отпадут. В своё время Михалков забацал «Утомленных солнцем» под четкую цель получить премию. Хотя ему, конечно, было проще. Тогда понятно было, как надо работать – помазать сталинский СССР грязью погуще. И уже можно кое на что рассчитывать. Нынче не так просто. Надо быть поизящнее и туману пускать побольше.

Сам-то я человек простой, потому и по кино специализируюсь больше по простому. Но вот решил тоже прикоснуться к чему-то элитарному. Чтобы мог высокомерно взглянуть на зрителей, идущих на какой-нибудь ужастик или боевик. Кстати, в зале таких умных было совсем немного. Поди, и двух десятков зрителей не наберется. И правильно – элиты по определению должно быть мало.

В общем, прикоснулся к «Раю». И что думаю по этому поводу? Первое: кино явно конкурсное. Второе: заточено оно, естественно, под западные конкурсы.

Что должно быть в конкурсном кино? Много непонятного. Чтобы зрители и критики, боясь признаться, что не понимают, зачем нужно то или это, могли с умным видом кивать, пощелкивать языком и утверждать, что в этом что-то есть.

Умные критики даже смогут объяснить, что именно. Черно-белая картинка «Рая» использована для… Вариантов много. Например, для прикосновения к эпохе. Или, наоборот, для отстранения нашего мира от мира кино. А то вот постоянно применяемый прием, когда камера снимает какой-нибудь коридор, а действующие лица находятся вне поля зрения. Например, в комнате. И что-то бормочут оттуда или шумят мебелью. Или даже можно взять и порассуждать, какой именно рай имеется ввиду в названии. Во всём, если покопаться, при богатстве фантазии и образного языка можно найти смысл. Интересно, сколько нового для себя авторы фильма обычно черпают в рецензиях умных и интеллектуально развитых критиков?

Почему я упомянул именно западные конкурсы? Ну, во-первых, наши ерундовские в мировом масштабе. Во-вторых, плевал Кончаловский на наши. В-третьих, видно же по тематике снятого. Дальше пойдут некоторые подробности.

Итак, все отмечают, что фильм построен на трех не то исповедях, не то допросах в чистилище. Мол, три судьбы переплелись и так далее. На самом деле надо признать, что первый исповедывающийся персонаж – французский полицейский в оккупированном немцами Париже – нужен лишь для затравки, для пролога и для «смелого» пинка авторами фильма европейских коллаборационистов.

Кстати, да, «смелый» — именно в кавычках. Ибо если вы хотите сказать действительную правду о европейцах, сотрудничавших с нацистской Германией, не видать вам европейской кинопремии как своих ушей. Очень уж они там нервно реагируют на такое. Австрия вон вообще в жертвы нацизма записалась, хотя являлась неотъемлемой часть рейха. То же с Прагой. Не чешские ли танки давили наших солдат? Не про американцев же, продававших нефть Гитлеру, говорить. Да и вообще…

Ладно, это совсем уже далеко от фильма. Не будет же Кончаловский снимать российское патриотическое кино. Не было у него такой цели и ладно. Он «гражданин мира».

Второй и третий персонажи – этой действительно главные герои с переплетенными судьбами. Русская дамочка Ольга совершенно нетвердых моральных устоев, выскочившая до войны замуж за князя-эмигранта. Оказывается замешана в движение Сопротивления и попадает в концлагерь. Собственно, по характеру ее легкомысленному само Сопротивление ей до лампочки. Ольга вообще живет порывами души. На этот раз порывы заставили ее прятать еврейских детей. Да и в концлагере она продолжает жить порывами же.

В «Раю» вообще мало или даже совсем нет по-настоящему самоотверженных или убежденных борцов с нацизмом. Или хотя бы идейных его жертв. Весь концлагерь, несколькими сценами показанный в фильме, так и дышит подлым эгоизмом и стремлением выжить самому, пусть даже затоптав других. Я не обсуждаю, так это было или не так, просто констатирую.

Ольга меньше всего похожа на героя. В начале фильма, пока лагерная жизнь не отупила ее, она готова на всё даже не ради жизни, а лишь бы избавиться от страха боли. Дальше вроде бы остается полное равнодушие ко всему, не имеющему отношения к выживанию. Но прорываются порывы, и Ольга совершает Поступки. Немотивированные ничем, только порывами души. Она сама себе удивляется: как, это я так поступила? Да ну, не может быть. Для особо тупых авторы даже выносят ей оправдательный вердикт на этом судилище в чистилище. Мол, если вы не поняли, то при всей своей порочности, она святая.

Третий исповедывающийся или допрашиваемый персонаж, может быть, интереснее всех. Только что-то авторы фильма начудили с боевой биографией его батюшки. Но это мелочи. Немецкий офицер-эсэсовец Гельмут, рафинированный аристократ-пруссак. Или как там у классика – «характер нордический», «истинный ариец», «беспощаден к врагам рейха». Только вот беда, безнадежно влюблен в русскую (не арийку!) Ольгу.

Нет, влюбился в нее он не в концлагере. Это не история любви палача и жертвы. Они были знакомы в лучшие годы Ольги. В лагере-то на нее без слез не взглянешь. Кстати, почему-то в фильме ее, на мой неизощренный вкус, не смогли даже в довоенных сценах представить роковой женщиной. А при аресте – так вообще кошка драная, лет на десять старше паспортного возраста. Ну да ладно, не будем обижать Ю. Высоцкую. У нее, поди, поклонников хватает. Свалим всё на режиссера и гримеров.

Так вот, Гельмут. Его сцены отменно хороши. Особенно та, с Гиммлером-Сухоруковым. Такая истовая вера в фюрера и в предназначение нации. Ей-богу, если бы не было так отталкивающе приятно, не поверил бы ни слову. Но именно в этом случае перегнутая палка выглядит естественнее и лучше палки правильно изогнутой. Да, если понадобится, то для нашего, нацистского рая мы будем убивать людей миллионами. И убивают.

Правда, как-то всё только евреев. Не хочется думать, что тут есть какой-то умысел (хотя он есть) или влияние профинансировавшего фильм еврейского фонда (и оно есть), но убивают немцы только евреев. Ладно, глупо спорить с тем, что их действительно убивали. Особо раздирающих душу сцен в «Раю» тоже не будет. Самое страшное мелькнет только на фотографиях, коими начальник концлагеря отчитывается перед приехавшим с ревизией Гельмутом.

С Гельмутом, так хорошо начавшим в сценарии, есть две проблемы. Первая: какая-то неожиданная эволюция взглядов в конце. Правда, это касается только его земной жизни. В чистилище перед лицом судилища он снова обретает свой арийский гонорок.

Вторая проблема – приятное для западного и прозападного зрителя отождествление сталинизма и нацизма. Оно-то и дано аккурат через фигуру Гельмута. Он рассуждает в духе, что коммунизм тоже крут, и я, мол, родись в России, обязательно бы стал коммунистом. Да, сначала нам представляют всю чудовищность античеловеческих убеждений персонажа, а потом такой переход от нацизма к коммунизму. И дураку объяснять не надо, в чей огород полетел тапок Кончаловского. Только этого, боюсь, мало, чтобы на «оскара» натянуть.

Конечно, «Рай» своего зрителя найдет. Уже нашел. Но лично я его рекомендовать не хочу. Не для нас оно снято, ой, не для нас.