Вильгельм II. Воспоминания

Прочитало: 2 097

◴ 6 мин.

Смерть была чересчур благосклонна к кайзеру Вильгельму II. Я искренне жалею, что не протянул старичок в изгнании еще годика четыре, до 1945, а взял да и окочурился в 1941. А надо было бы ему посмотреть, чем кончится величие третьего рейха. Величие, напророченное им в эпилоге мемуаров.

Воспоминания Вильгельма II «События и люди. 1878-1918», написанные им уже в изгнании не относятся ни к интересным документам эпохи, ни к содержательным книгам, раскрывающим многое тайное. Выглядят они, скорее, как записки капризного ребенка, оправдывающего и выгораживающего себя любимого. Если вы хотите узнать подробности политических событий 1878-1918, вам нужна другая книга. Но если вы не чужды любопытству, желанию понять, что за человек был Вильгельм сам по себе, то полистать его воспоминания будет небесполезно.

Про капризного ребенка я заговорил не просто так. Если почитать иные воспоминания или уже современную историческую литературу, то последний кайзер Германии предстанет в человеком взбалмошным, импульсивным, уверенным в своей гениальности, плюющим на нормы поведения, хоть моральные, хоть конституционные. В этом смысле контраст его мемуаров будет велик. Их тон задается детским «А я что? Я ничего! Это вон они во всем виноваты». Вопрос вины, разумеется, связан в первую очередь с ответственностью за развязывание и проигрыш первой мировой войны.

Впрочем, до него еще нужно добраться, пройдя сквозь десятилетия, описанные автором ранее. Книга начинается еще до вступления Вильгельма II на престол. Это событие, кстати, произошло в 1888 году. Предшествующее же десятилетие ушло на формирование личности кайзера. По его собственному описанию, дед-кайзер отправил внука в департамент иностранных дел под чуткое руководство сына Бисмарка.

И здесь еще Вильгельма II не подловишь на лицемерии. Он пишет, что как и вся тогдашняя германская молодежь буквально боготворил железного канцлера, только-только создавшего германскую империю. В это нетрудно поверить. Ибо для молодого человека, руководствующегося принципом «Дойчланд юбер аллес» — «Германия превыше всего», вполне естественно искренне преклоняться перед исторически великими фигурами. Тем разительнее произошедшая через десять лет перемена, приведшая к отставке Бисмарка уже в правление Вильгельма II.

Впрочем, если разобраться даже руководствуясь лишь этими мемуарами, то ничего удивительного. Стареющий (точнее, изрядно постаревший) Бисмарк чересчур зарвался. Он стал придавать себе слишком много значения. Уверенность, что в государстве без тебя не обойдутся, она, как правило, ложная. История показывает, что обойдутся и еще как! Молодой кайзер, рвущийся к реальной власти, не будет терпеть над собой твердой руки. Пусть даже принадлежащей идолу эпохи его молодости.

И здесь важно отметить именно попытки кайзера стать реальным самодержцем. Вопреки германской конституции. Отставка Бисмарка и ряд следующих куда более бледных канцлеров как раз соответствуют желанию Вильгельма II править самому. Да, править самому, но при этом спихивать ответственность на подставных канцлеров. И этот настрой – желание во всяком вопросе спрятаться за чужую спину – прямо-таки сквозит в мемуарах. Чуть что, так сразу: «А я что? Я ничего! У нас же конституционная монархия. А по конституции за всё несет ответственность канцлер».

Но уж примеров, когда кайзер вставлял палки в колеса своему канцлеру, хоть отбавляй. Один из них попал и в мемуары Вильгельма II. Это случай с английским интервью, когда кайзер наговорил журналистам Британии такого, что весь германский МИД поседел в один присест, а потом месяцами тяжкого труда разгребал международный конфликт. И тут Вильгельм II в своем репертуаре: ««А я что? Я ничего! Ну подумаешь, наговорил всякого. Так почему кто-то другой не вычитал и не вычеркал моей речи?» Да-да, легко себе представляю рядового сотрудника МИДа, черкающего слова кайзера. Да у кого рука поднимется? При том, что и канцлер-то давно уже не Бисмарк, а вполне себе ручная персона.

Лукавый кайзер «забывает» в мемуарах заметить, что это далеко не единственный случай его самодурственного вмешательства во внешнюю политику. Как после этого не понимать даже ручного кайзера, не выдерживающего и в какой-то момент подающего в отставку? Выстраиваешь тут, выстраиваешь европейскую политику, балансируешь на грани, в любой момент ждешь всеевропейской войны, а тут вламывается кайзер и несколькими словами валит все выстроенные за год комбинации.

Взгляды Вильгельма II на внешнюю политику вообще и на европейскую внешнюю политику в частности весьма примечательны. Знаете, первым делом хочется зацепить китайский вопрос. На рубеже XIX-XX вв немцы захватывают Циндао и обустраивают там свою базу. И тут очень показателен взгляд кайзера на справедливость данного деяния. Дескать, как это «захватили»? Ничего мы не захватывали, мы согласовали занятие Циндао. Как это с кем согласовали? С Россией, конечно. Русские были не против, так в чем вопрос?

Да, товарищи, вопроса как бы и нет. Подумаешь – «забыли» китайцев спросить. Да кто их вообще спрашивал? Может быть те же русские, засевшие в Порт-Артуре? Или англичане, еще ранее осевшие в Гонконге? Дальше те же вопросы с Марокко и Занзибаром. То есть немцы рубежа веков – самые обыкновенные империалисты с незамутненным взглядом на этот мир. И кайзер, писавший много позже, не видит в этом никакого конфликта. Как не видели его другие европейские политики.

И пора, пожалуй, перейти к первой мировой войне. Вильгельм II не уделяет ее ходу никакого внимания. Весь интерес сосредоточен на вопросе о виновниках мировой бойни. Разумеется, и тут кайзер о своем: «А я что? Я ничего! Германия не хотела войны. Все хотели, а Германия нет. Я вообще отдыхал всё это время либо на раскопках в Греции, либо в норвежских фьордах. Да, и новости узнавал лишь из норвежских газет. И вообще был не в курсе, куда катится Европа».

Знаете, а я частично соглашусь с Вильгельмом II. Действительно, объявить Германию виновницей войны неправильно. По крайней мере, одну лишь Германию. Парадокс ситуации заключается в том, что в войне вообще Германия действительно виновата не больше, чем Россия, Англия, Франция или Австро-Венгрия. Причин устроить бойню хватало у всех. Но вот войне, начавшейся конкретно в июле 1914 года, виновата, пожалуй, именно Германия. Именно она вовремя не цыкнула на австрияков. Не могла? Не хотела? Это уже другие вопросы. Но так и получается, что германия одновременно и виновата, и нет.

Чем кончилась эта авантюра для Германии, дело известное – революцией она кончилась. Кстати, в свете столетия нашей революции в этом году мне кажется весьма актуальным изучить опыт революций в других странах. Может быть тогда мы придем к выводу о том, что в нас, в событиях нашей истории нет ничего уникального. Только вчитайтесь в ноябрьские события в Германии 1918 года. Очень и очень много общего с февралем 1917 года в России. Как будто срисовано. Хотя и тут кайзер успевает бросить: «А я что? Я ничего! Германия очень достойно собиралась выйти из войны да проклятые революционеры вогнали нож в спину». И я бы сказал, что он просто мелкий врунишка, не подхвати эту песенку едва ли не вся германская нация.

Цитата:

«Придет время, когда и рабочий класс поймет это. Настоящее Германии тяжело. В будущности же здорового и сильного народа я не сомневаюсь. Народ, прошедший такой неслыханный путь расцвета, какой совершили немцы с 1871 по 1914 год, нацию, успешно сражавшуюся в оборонительной войне против 28 государств в течение свыше 4 лет, — их нельзя стереть с лица земли. Мировое хозяйство не сможет обойтись без нас.

Но нельзя ждать и рассчитывать на помощь извне, для того чтобы снова достичь того международного положения, какого заслуживает Германия. Такая помощь не придет. Надежды немецких социал-демократов на помощь со стороны интернациональной социал-демократии также не оправдались — эта часть их программы оказалась чудовищным заблуждением. Рабочие стран Антанты выступили в поход против немецкого народа, чтобы уничтожить его. Нигде не было и следа международной солидарности рабочих масс. Это заблуждение является одной из причин неблагоприятного для Германии исхода войны. Английские и французские рабочие были ориентированы своими вождями правильно, т. е. в национальном духе; тогда как ориентация немецких рабочих была ложной, т. е. интернациональной.

Немецкий народ должен полагаться лишь на свои собственные силы, а не на помощь со стороны кого-либо другого. Когда во всех слоях нашего народа снова пробудится национальное самосознание, тогда начнется возрождение. Все классы населения, хотя бы их пути в других областях государственной жизни и расходились, в национальном чувстве должны быть едиными. Именно в этом обстоятельстве кроется сила Англии, Франции и даже поляков. Вместе с пробуждением национального самосознания все немцы снова обретут и чувство своей принадлежности к одному народу, и сознание величия нашей благородной нации, чувство национальной гордости и ту подлинно немецкую этику, которая была одной из скрытых сил, сделавших Германию великой. Как до войны, Германия снова будет играть в семье цивилизованных народов роль государства, наиболее продуктивного в производственном отношении. В мирном соревновании народов она снова будет победоносно идти впереди всех в области техники, науки и искусства, принося пользу не только себе, но и всем народам мира. Я верю в аннулирование несправедливого Версальского решения. Это будет сделано благодаря предусмотрительности благоразумных элементов заграницы и самой Германии. Я верю в немецкий народ и в то, что и в дальнейшем он будет продолжать осуществление своей мирной миссии на земле, прерванной ужасной войной, которой Германия не хотела и за которую она не может быть ответственна.»

Вильгельм II. События и люди. 1878-1918