Г.К. Граф. Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906-1914 гг

Прочитало: 1 557

◴ 2 мин.

Российский Балтийский флот — Эсминец «Доброволец»

Продолжением, второй частью мемуаров Гаральда Карловича Графа служит книга с длинным названием «Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906-1914 гг». Имеются ввиду, конечно, русско-японская и первая мировая войны.

Период для Балтийского флота выдался нелегкий. Во-первых, полное уничтожение при Цусиме 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр, являвшихся, по сути, главными силами Балтийского флота. Во-вторых, погибли не только корабли, погибли многие опытные офицеры. С некоторых броненосцев не спаслось буквально ни одного человека. А команды-то там были без малого по тысяче человек. Не столь страшна гибель судов, сколько потеря кадров. Всё-таки корабль построить быстрее, чем вырастить его командира.

В-третьих, восстановлению флота во многом мешали изменившиеся политические условия. Расходы на флот утверждала Государственная Дума. Именно здесь морской министр Григорович вел свои главные баталии. В-четвертых, в судостроении произошла небольшая революция, самым ярким проявлением которой стало появление нового типа линейных кораблей – дредноутов.

Вот об этой эпохе и рассказывает Граф, бывший в данном промежутке еще младшим морским офицером.

В данном томе Гаральд Карлович еще придерживается в основном своей собственной службы. Главы выстроены сообразно его перемещению с корабля на корабль, с должности на должность. Кстати говоря, ему довелось послужить и на той самой «Авроре».

1906-й год на Балтике отметился матросскими волнениями и даже открытыми бунтами. Наиболее громкие и «брендовые» восстания революции 1905-1907 относятся к Черному морю – броненосец «Потемкин» в 1905-ом и «Очаков» с лейтенантом Шмидтом в 1906-ом. Кстати, для знакомых с «Золотым теленком» Ильфа и Петрова специально отмечу, что у Шмидта действительно был сын. Только по Советскому Союзу он свободно перемещаться не смог бы, так как был активным участником Белого движения. В мемуарах Графа он тоже упоминается (в четвертом томе).

Так вот, о нескольких случаях восстаний рассказывает и Граф. Здесь надо отметить, что автор, разумеется, всецело на стороне порядка. В матросских возмущениях видит или недоразумения, или чей-то заговор. Впрочем, с ним нельзя не согласиться – вставшие на пути у матросской толпы отдельные офицеры настоящие храбрецы и люди долга.

Но революция быстро сошла на нет, и флот вернулся к своей повседневной жизни. Здесь очень рельефно выпирает личность адмирала Эссена, которым восторгается автор. Этот адмирал, отличившийся командиром отдельных кораблей в русско-японскую, действительно сделал для возрождения русского флота столько же, сколько какой-нибудь Петр Первый для его начала. Мало, пока очень мало у нас отмечены заслуги Эссена. Нет, специализированной литературы вроде бы и много, но в народе его всё равно знают слабо. Ну да, не довелось ему командовать эскадренным боем, как неудачнику Рожественскому, но заслуги его всё же много выше.

Граф четко отмечает изменения, произошедшие в флотской службе с началом командования Эссена. Флот перешел к активным действиям. Если ранее корабли выходили в море максимум на три месяца, то Эссен принялся гонять их круглогодично. Да, дорого. Да, утомительно. Но только так можно получить настоящие спаянные команды профессионалов и сплаванные подразделения кораблей. Приобретенные навыки много помогли нашему флоту в первую мировую.

И тем не менее. В преамбулах, в предисловиях к книге, даже, можно сказать, в рецензиях отмечается следующее. Мол, Граф настаивает на спаянности всех членов команд. От командира до последнего матроса. Мол, у всех офицеров были отличные отношения с нижними чинами. Мол, всё, что произошло позже, в 1917-ом, это результат вражеской пропаганды евреев-большевиков, а сами-то матросы были страшно довольны своей службой.

За всех не отвечу, но моё личное впечатление от прочитанного таково. Между кают-компанией и кубриками существовала бездонная пропасть. Никакие реальные нужды экипажа, вернее, отдельных его членов не волновали офицеров уровня Графа. Он страшно много расписывает про свой личный досуг и совершенно не касается досуга матросов. А ведт они. В отличие от офицеров, не могли себе позволить разгуливать по городу в обществе приятных дам, посещать театры и так далее. Матросы у Графа промелькивают некоей общей серой массой. Я делаю вывод: никакой общности экипажа, высших и низших чинов не существовало. По крайней мере, ее не видно из воспоминаний автора.

Что касается его лично, то здесь всё в порядке. Четко прослеживается взросление молодого мичмана, его профессиональный рост вместе с Балтийским флотом.

Воспоминания Графа — Русские моряки разбирают завалы в Мессине

Цитата:

«Как раз в этот момент (лето 1906 г.) в Ревеле на судах [Учебно‑] артиллерийского отряда произошла вспышка революционного движения. Взбунтовалась команда крейсера «Память Азова»; на нем было убито несколько офицеров и кондукторов. Учебное судно «Рига» в этот момент еще не взбунтовалось, но настроение на нем было ненадежное, и его командир, капитана 2‑го ранга Герасимов, решил срочно покинуть Ревельский рейд, чтобы не оказаться в зависимости от «Памяти Азова».

Мы об этом ничего не знали, как вдруг командир был срочно вызван к командиру порта, и адмирал Ирецкой ему сообщил, что им получена телеграмма, что «Рига» вышла в Либаву и неизвестно с какой целью, и неизвестно, каково на ней настроение. На берегу же поползли слухи, что на «Риге» произошел бунт и что она в руках мятежников, которые желают поднять бунт и в порту Императора Александра III, то есть у нас.

Пока в порту было совершенно спокойно. Лишь жандармские власти арестовали нескольких матросов в экипажах, которые, по их данным, принадлежали к организаторам бунта, который предполагалось поднять и здесь. К счастью, как я упоминал выше, команды в порту было немного, немного было и рабочих мастерских, и это облегчало положение. Но если бы пришла «Рига», на которой было более тысячи учеников‑комендоров, и она оказалась бы в руках мятежников, то положение стало бы критическим.

Адмирал Ирецкой был в чрезвычайно трудном положении, так как в порту не имелось ни одного боевого корабля, который мог бы не допустить «Ригу» войти в порт. Единственным кораблем был наш «Инженер‑механик Дмитриев», который не имел никакого вооружения. Но так как другого выхода не было, то адмирал приказал нашему командиру немедленно установить пулемет и так или иначе воспрепятствовать высадке мятежной команды.»

Гаральд Карлович Граф. Моряки. Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906-1914 гг