Через три года после выхода «Петра Великого» (1897) Казимир Валишевский выпускает и «Дочь Петра Великого» (1900), книгу о российской императрице Елизавете Петровне. Маститые и занудные историки и тогда, и сегодня в один голос заявляют, что Валишевский никак не ученый, а книги его, скорее, романы, чем монографии. Ну и пусть скучные зануды остаются при своем мнении. Чем польский автор уж точно лучше них, так это языком и стилем. И при этом никак нельзя сказать, чтобы он излишне беллетризовал историю или не создавал оригинальных концепций. Всё что нужно для хорошей исторической книги у него есть.
Наверное, может возникнуть вопрос: а почему автор пропустил больше шестнадцати лет русской истории? Ведь между Петром и Елизаветой уместилось аж четыре царствования. Больше частью, впрочем, непродолжительных. Во-первых, автору там неинтересно. Они не укладываются в его концепцию развития России от первых Романовых до XIX века. Во-вторых, они действительно кратки. В-третьих, так или иначе, но автор их все равно касается. Рассказывая о раннем этапе жизни Елизаветы. Ну и в-четвертых, уж последнее-то царствование Ивана VI он рассматривает достаточно подробно, ибо здесь сидит одна из его «фишек».
Прежде, чем перейти к «фишке» еще раз заметим, что автор писал во Франции и, в первую очередь, для французов. Поэтому отношениям парижа и Петербурга у него всегда уделяется повышенное внимание. Ну это так, чтобы публике было интересно. А со времен Елизаветы отношения между двумя крайними странами континента действительно начали набирать обороты.
И «фишка» связана с французской интригой вокруг восшествия Елизаветы на трон. Кратко поясню. Традиционно считалось и считается, что основную роль в заговоре сыграл французский посланник Шетарди, спонсировавший партию принцессы Елизаветы. Отзвуки этих сношений проникли даже в книжку и фильм «Гардемарины, вперед». Может, кто из нынешней аудитории еще помнит это кино. Там как раз французов и их махинаций много.
Ну так вот, Валишевский опровергает это мнение, доказывая, что Шетарди не располагал достаточными средствами и, что еще хуже, необходимым количеством решимости. Он вроде бы пытался подтолкнуть телегу заговора, но быстро пугался и отскакивал в сторону. А когда она понеслась под горку и вышибла ворота, попытался вскочить на нее. Да-с, и наложить лапу на саму императрицу, соблазнившись ролью Бирона.
Но Елизавета и ее окружение, не разрывая решительно с Шетарди, играли с ним как кошки с мышью, водили его за длинный галльский нос. Разумеется, Валишевский не голословен, он ссылается на различные документы. Которые и цитирует. Правда, не так обильно, чтобы читатель успел заскучать.
Но это, так сказать, только начало. Глобально книга разбита на две части. Первая – внутренние дела царствования, вторая – внешние. В первой же части рассказывается и о личности императрицы, этой ленивой и избалованной барыни недалекого ума, причудливо сочетающей в себе европейские замашки и московский традиционный уклад. Портрет в общем-то выходит неприглядный. Он же слегка усугубляется довольно хаотичной личной жизнью императрицы. Череда ее фаворитов почти так же впечатляюща как и у Екатерины II. По ним автор тоже пробегается, оценивая основных деятелей царствования.
И вот. Промотав всю эту мирную скучищу, нетерпеливый молодой читатель подлетает к главному, к внешней политике, а значит и к центральному событию всего правления – к Семилетней войне. Э-те-те, не спешите. Война, как известно, началась в 1756 году, аж через пятнадцать лет после восшествия Елизаветы на престол. Чем-то Россия и ее канцлеры ведь занимались в этот промежуток времени. Тем более. Что именно здесь произошел роковой поворот от Пруссии к Австрии. Роковой, конечно, для упустившего свой шанс короля Фридриха II Прусского. Автор, более увлекающийся дипломатией, чем военным делом, самозабвенно погружается в хитросплетения международной политики. Только успевай следить за его мыслью.
Но вот, наконец, дело доходит и до войны, столь славной в наших учебниках. Как-то оценивал ее события поляк сто лет назад? Во-первых, оценка самой армии (развалившегося к тому времени флота и касаться нечего). Она иллюстрируется донесениями прусских шпионов. Оценка традиционна: хорошие солдаты, никудышные офицеры, отвратительная организация.
Кроме того, есть определенные противоречия в оценке тактики русской армии. Воюя с турками, мы, как известно, приняли модель непоротливого большого каре. Отразилось ли это на боевых порядках в Семилетнюю войну? А? такой любопытный вопрос, от которого автор ускользает, заявляя, что он не специалист в военном деле. Вроде бы обидно, но если задуматься, автор поступает честно: не знаю, мол, и врать не стану.
Но как бы то ни было, а ряд безусловных побед говорит сам за себя. «Счет на табло». В конце концов, это мы взяли Берлин, а не австрийцы и не французы. Что уж говорить о самих пруссаках, битых нами не раз? Эта русская армия оставалась непобедимой до эпохи наполеоновских войн.
В целом взгляд Валишевского на правление Елизаветы можно охарактеризовать так: переходный период от начала реформ Петра до их полного развития при Екатерине.
Цитата:
«Легко себе представить какое впечатление должна была произвести на беспорядочную толпу русских правильная атака прусского генерала и залпы его артиллерии. В несколько минут Нарвский и 2-й Гренадерский полки были перебиты наполовину. Генерал Зыбин был убит, генерал Лопухин, смертельно раненый, попал в руки пруссаков. Русские дрогнули и были отброшены к лесу. Казалось, это было полное поражение и разгром русской армии, которые предсказывал Фридрих.
Но нет! В эту минуту случилось то, что не раз повторялось впоследствии в истории будущих войн с народом Петра Великого. Через лес, по болотам, считавшимся непроходимыми, примчался новый русский полк, 3-й Новгородский, и ударил в штыки. Откуда он явился? Никто не мог этого сказать. Его вел молодой Румянцев, но, согласно преданию, новгородцы по собственному желанию ринулись в бой. А вслед за ними появилось еще четыре полка, тоже остававшихся в арьергарде. Кто приказал им выступить? Только не Апраксин, – это известно достоверно. Потеряв голову и обезумев от страха, он вовсе перестал распоряжаться сражением. Когда впоследствии маршалу Кейту доложили о том, что под русским главнокомандующим была ранена лошадь, старик возразил на это: «Да, его собственными шпорами, конечно». Но принадлежала ли Румянцеву инициатива этого ответственного шага или, как это предполагали другие, сами солдаты его полка и четырех остальных, услыша перестрелку и отчаянные крики погибавших товарищей, бросились исполнять завет Петра Великого: «Товарища выручай», – во всяком случае, результата этого нападения был блестящий. Забыв свой ужас перед пруссаками, русские ударили на них с такою стремительностью и жаром, что под их яростным натиском Левальдт еще до Наполеона испытал на себе, какую громадную силу представляет беспорядочная человеческая толпа, когда она повинуется чувству, более могучему, чем соображения военного искусства, и более глубокому, чем страх смерти. Левальдт в свою очередь слишком растянул свой фронт и, поддаваясь численности врага, был принужден скомандовать отступление. Он причинил неприятелю громадный урон, по русским донесениям, в два раза превосходивший его собственные потери, но не только оставил в руках русских поле сражения, а открыл им и дорогу на Кенигсберг.»
Казимир Валишевский. Дочь Петра Великого
Книги Валишевского
- Иван Грозный
- Смутное время
- Первые Романовы
- Петр Великий
- Дочь Петра Великого
- Роман императрицы
- Сын Екатерины Великой
Скачать книгу
Формат fb2, 1,9 МБ
Понравилась статья? Поделись с друзьями!
Об авторе
Владимир Полковников
Редактор сайта
«Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например – не читать их.»
Рэй Брэдбери
